Сасинуки Нобухацу. Свиток найденый в лавке японского антиквара в эпоху Мэйдзи.
Подошел, значит Нобухацу-доно к своему сундуку. . Достал из него сасинуки. Примерил. Ай, какие сасинуки! Из блестящего китайского шёлка, окрашены травами с равнины Мурасаки, с красивыми складочками и поясом с помпонами, да с золотыми драконами на во все штанины. Смотрит Нобухацу, не нарадуется на свои широкие, как озеро Бива сасинуки , как вдруг, краем глаза замечает, что из сундука вываливаются гурьбой маленькие тануки с сямясенами. Обступают Нобухацу со всех сторон, играют на сямисенах, кланяются и поют:
Сасинуки Набухацу, сасинуки Набухацу
Сасинуки Набухацу, тай-да-дай-да-да…
М-да, думает Набухацу, однако… Тануки… И откуда же они такие взялись в моём сундуке? А пойду-ка я пожалуй к чайному мастеру на церемонию…
И вот заходит Набухацу в дом, присаживается с поклоном на татами, наливает ему мастер чаю, тянется он, как и положено, к сладостям, но тут с удивлением подмечает, что из черной лаковой коробочки со сластями вываливаются гурьбой на татами, ну да… - те самые маленькие тануки с семясенами. Обступают Набухацу со всех сторон, играют на семясенах, кланяются и поют:
Сасинуки Набухацу, сасинуки Набухацу
Сасинуки Набухацу, тай-да-дай-да-да…
Тут уж, конечно, не до шуток. Свет что ли клином сошелся на этих треклятых сасинуки? Да и спать, к тому же пора…
Ну, что было ночью, я даже рассказывать не буду. А только с утра Набухацу с распухшей от барсучьих песен головой, первым делом отправился со слугой на рынок, да и продал за бесценок свои красивые шаровары какому-то неулыбчивому айну. А сам одет свою парадную хакама.
А вечером, развалившись у кжарвни с чарочкой сакэ, хотел было Набухацу почитать Исэ-моногатари, как вдруг, краем глаза заметил, что из книжного шкафа вываливаются гурьбой ну да… - все те же маленькие тануки с сямясенами. Более того, на одном из тануки, Нобухацу с негодованием опознал напяленные кое-как, криво подвязаные, да ещё и наизнанку, его, Нобухацу, шаровары со складочками и и драконами! А тануки, знай себе, тренькают на семясенах, кланяются и поют ехидными голосами:
Сасинуки Набухацу, сасинуки Набухацу
Сасинуки Набухацу, тай-да-дай-да-да…
И стало Набухацу-доно вдруг как-то очень даже весело. Ну думает, глупость какая – тануки, сямисэны, песенка какая-то дикая. А может и не издеваются над ним тануки, может наоборот, пытаются привлечь к себе внимание? Ну да, и голоса у них вроде бы есть, и в терцию могут петь, и на три голоса, и акапелла, и в ноты попадают. А сасинуки… да бог с ними, с сасинуки, ну поедет Набухацу как-нибудь в Киото, напросится в гости к тэнно, а император от чистого сердца преподнесет ему в подарок новые красивые сасинуки, удобные, шелковые, а ежели хорошо попросить, то может быть и вовсе – волшебные!
И вот с такими приятными мыслями Набухацу-доно спокойно заснул и целую ночь ему снились маленькие тануки с сямисэнами, и во сне Набухацу пил вместе с ними сётю, помахивал веером и пел:
Сасинуки Набухацу, сасинуки Набухацу
Сасинуки Набухацу, тай-да-дай-да-да…
Подошел, значит Нобухацу-доно к своему сундуку. . Достал из него сасинуки. Примерил. Ай, какие сасинуки! Из блестящего китайского шёлка, окрашены травами с равнины Мурасаки, с красивыми складочками и поясом с помпонами, да с золотыми драконами на во все штанины. Смотрит Нобухацу, не нарадуется на свои широкие, как озеро Бива сасинуки , как вдруг, краем глаза замечает, что из сундука вываливаются гурьбой маленькие тануки с сямясенами. Обступают Нобухацу со всех сторон, играют на сямисенах, кланяются и поют:
Сасинуки Набухацу, сасинуки Набухацу
Сасинуки Набухацу, тай-да-дай-да-да…
М-да, думает Набухацу, однако… Тануки… И откуда же они такие взялись в моём сундуке? А пойду-ка я пожалуй к чайному мастеру на церемонию…
И вот заходит Набухацу в дом, присаживается с поклоном на татами, наливает ему мастер чаю, тянется он, как и положено, к сладостям, но тут с удивлением подмечает, что из черной лаковой коробочки со сластями вываливаются гурьбой на татами, ну да… - те самые маленькие тануки с семясенами. Обступают Набухацу со всех сторон, играют на семясенах, кланяются и поют:
Сасинуки Набухацу, сасинуки Набухацу
Сасинуки Набухацу, тай-да-дай-да-да…
Тут уж, конечно, не до шуток. Свет что ли клином сошелся на этих треклятых сасинуки? Да и спать, к тому же пора…
Ну, что было ночью, я даже рассказывать не буду. А только с утра Набухацу с распухшей от барсучьих песен головой, первым делом отправился со слугой на рынок, да и продал за бесценок свои красивые шаровары какому-то неулыбчивому айну. А сам одет свою парадную хакама.
А вечером, развалившись у кжарвни с чарочкой сакэ, хотел было Набухацу почитать Исэ-моногатари, как вдруг, краем глаза заметил, что из книжного шкафа вываливаются гурьбой ну да… - все те же маленькие тануки с сямясенами. Более того, на одном из тануки, Нобухацу с негодованием опознал напяленные кое-как, криво подвязаные, да ещё и наизнанку, его, Нобухацу, шаровары со складочками и и драконами! А тануки, знай себе, тренькают на семясенах, кланяются и поют ехидными голосами:
Сасинуки Набухацу, сасинуки Набухацу
Сасинуки Набухацу, тай-да-дай-да-да…
И стало Набухацу-доно вдруг как-то очень даже весело. Ну думает, глупость какая – тануки, сямисэны, песенка какая-то дикая. А может и не издеваются над ним тануки, может наоборот, пытаются привлечь к себе внимание? Ну да, и голоса у них вроде бы есть, и в терцию могут петь, и на три голоса, и акапелла, и в ноты попадают. А сасинуки… да бог с ними, с сасинуки, ну поедет Набухацу как-нибудь в Киото, напросится в гости к тэнно, а император от чистого сердца преподнесет ему в подарок новые красивые сасинуки, удобные, шелковые, а ежели хорошо попросить, то может быть и вовсе – волшебные!
И вот с такими приятными мыслями Набухацу-доно спокойно заснул и целую ночь ему снились маленькие тануки с сямисэнами, и во сне Набухацу пил вместе с ними сётю, помахивал веером и пел:
Сасинуки Набухацу, сасинуки Набухацу
Сасинуки Набухацу, тай-да-дай-да-да…
-
-
19.06.2014 в 16:44-
-
19.06.2014 в 17:43