Письма из провинции.

Продолжаю пребывать в дачном захолустье. Основной причиной почитать ее захолустьем вобщем является мерзейшая инет-связь, заставляющая скрежетать зубами и слать проклятья мтс.
Отработав еще пару недель из дома, получил пол-зарплаты. Что учитывая общую задержку оной печалит весьма. Ибо и в прошлом месяце была половина неполная.
Без человеческого же общения озверел совершенно, и даже празднование др Орма не сильно помогло ощутить себя в социуме. Оброс диким волосом и когтями, аки граф Носферату.
Книги не лезут, ибо глаза устают от монитора. Темными вечерами тешу себя кисточкой и красками, бросаясь из одной крайности в другую - то мажу стартерных хаев, то, демонически хохоча, предаюсь возывышенной покраске инфинити. Попутно сделал наимерзейшую конверсию - из оной же. Девочка бегущая со снайперкой вызывает у меня оторопь и слезы, ибо как я не мучил ружье, выглядит оно все равно адово, навроде противотанкового. Учитывая что гг лего бежит опустив ствол .... Мда. Но почти праздник - задул давеча лаком линк из пяти харамаки, бодрых краснодоспешных отморозков. Осталось подсыпать песочком. И сегодня довел до готовности под лак линк из пяти пихотов-кейсотсу, в няшных белых пластиковых брониках. Три ружжа, базука и подствольник. Изуродованная девочка будет снайпер когданито, и таки долепил китайскому занши гарные шаровары, ибо все почти приличные японцы в инфинити хакама шеголяша. Ну и прическу подправил. Вобще виден рост над собой инфинити, да. Ну заодно в набеге на магаз словил пелевинский вауфактор в печали от отсутсвия диагональнорезанных подставок, и прикупил вместе с ремами-тачикомами дохтура ака токусетсу бутай за невперенную деньгу. А все потому что впал в печаль от цены на нужные мне для добития комплекта тварьмашинки фугурки. Шиссотрублейбля за одну не варкастерскую модель это блеать сраная ваха какаято. Но чотто думать надо ибо по вармашу имеем отряд наемникмов бумхаулера, за которым надо ставить лонгганнеров, шоб они стреляли. А стрелять сквозь своих они могут под комгруппой. А наемники считаются своими под соляком Джонасом Мердоком. Такая петрушка. И если комгурппу я мб соберусь наконвертить, то с Мердоком явный упс. Алсо докрасил до своего нынешнего предела Онивабана и сегодня внезпано почти домалевал прстого ниндзюка. Прозреваю что они будут цинично выставлены как и кемпейтаи в виде игешников, ибо коварен я зеловесьма. Выглядеть эта прокся будет феерически, ибо рыл десять у меня есть толстеньких федералов от Карпова, и думаю прикупить вторй бтр, ибо появились они миленькие в союзпечатях и бибикают няшно.
Ащще же набегами на Москву нахватал себе игрушек, чтоб были. И теперь сплю на коробке с драккаром для своих викингов, возле коробки спешенных перриевских рыцарей. Набор кажется мне чуть хуже чем предыдущий их пластик на середняху(разнообразие тушек меньше, чуть гаже вроде кольчуга слепелна, одна комгруппа из двух человек - Ричарда и знаменосца), но продолжает оставаться на почти недосягаемой высоте на фоне прочего пластика. И опять странные базы к хз каким правилам. Нагребу из них первый ряд с двуручами, и таким коварным образом обзаведусь грейтсвордами для своей проксиимперии. Пока неспешно поклеил пяток вариаций указаный в инструкции. Могли бы по методу гв дать бумажку соотношения тел и рук, но упс. Ащще же коробка так набита, что чутка подломан один литнк и продрана дыра во флагах.
Кошелек же мой в связи с этим пуст и печален аки сухой колодец, да еще и срочно надо хард завесть ибо три месяца уже без него сижу.

@темы: путевые заметки

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

А какую штуку я нашел!

Сегодня с утра я изволил валяться дома, приходя в себя перед работой(мои псевдовыходные это отдельная тема, но сил подняться в осмысленное вреям и правда не осталось). Воткнул на телеке Культуру и залип. Показывали то, что в программе указано "Холодная лавка всякой всячины"ака The Bleak Old Shop of Stuff. Художественный фильм (Великобритания, 2011). 1-я и 2-я серии(кажется БиБиСишный). В первый момент я решил что эта очередная экранизация Диккенса/Остин, а оказалось что это феерическая пародия, юмор которой мне зашел совершенно на ура. Куски в цитаты - О мерзакая женщина,что вы дали нашей матери? Это виски? Нет, хуже! Настойка опия? Еще хуже! Это патока! Она станет патокоманкой! Гг встречает толпу малолетних оборвышей. Эй, ты не староват для них? Ну, я не сдал экзамен на пропойцу или злодея... Сюжет четко классичен, семья доброго гг, на которого вешают долги деда(при том, что он полагает себя приемышем), идеальные дети, сходящие пачками с ума пожилиые леди, злодеи - "беги быстрее за ним! - Я не могу, сэр, я медленно надвигающаяся угроза". Ах да, у всех них говорящие имена. Вобщем ХОРОШАЯ ролевая игра юмористического толка. Так бы выглядел роман Пратчета, если бы он взялся в прямую пародировать Диккенса. Рекомендую, настоятельно рекомендую! В этой красоте около 5 серий, от первых двух(которые даже вроде имеют логическое завершение) я в сплошном восторге.

@темы: То, что приятно

---

В выходные доехал-таки до сестрицы, где предался гедонизму в виде пития портвейна и мацанья попеременно двух Акит. В отместку они меня облизали. Посему в вс я впал в сон, который прервал токмо для задувки лаком моей банды Бумхаулера. Фотков небудет, ибо проебал фотоаппарат, и очень надеюсь что в квартире а не на японии.

@темы: путевые заметки

---

Посткалигуальное

несмотря на то, что хотя главным источником для подготовке к игре был Камю, крайне пользительно для ленивых будет привести кусок из жизни 12 цезарей Транквилла. От которого он и плясал видимо. Привожу не всю главу про нашего героя, а только серединку, которая начинается весьма симптоматично. А то как-то недооценивается степень того, что тогда должно было твориться. Пишу тут, ибо жж у меня сглючил.

22. До сих пор шла речь о правителе, далее придется говорить о чудовище.
Он присвоил множество прозвищ: его называли и «благочестивым», и «сыном лагеря», и «отцом войска», и «Цезарем благим и величайшим». Услыхав однажды, как за обедом у него спорили о знатности цари[61], явившиеся в Рим поклониться ему, он воскликнул:
…Единый да будет властитель,
Царь да будет единый! [62]
Немногого недоставало, чтобы он тут же принял диадему и видимость принципата обратил в царскую власть. (2) Однако его убедили, что он возвысился превыше и принцепсов и царей. Тогда он начал притязать уже на божеское величие. Он распорядился привезти из Греции изображения богов, прославленные и почитанием и искусством, в их числе даже Зевса Олимпийского[63], – чтобы снять с них головы и заменить своими. Палатинский дворец он продолжил до самого форума, а храм Кастора и Поллукса превратил в его прихожую[64] и часто стоял там между статуями близнецов, принимая божеские почести от посетителей; и некоторые величали его Юпитером Латинским[65]. (3) Мало того, он посвятил своему божеству особый храм, назначил жрецов, установил изысканнейшие жертвы. В храме он поставил свое изваяние в полный рост и облачил его в собственные одежды. Должность главного жреца отправляли поочередно самые богатые граждане[66], соперничая из-за нее и торгуясь. Жертвами были павлины, фламинго, тетерева, цесарки, фазаны, – для каждого дня своя порода. (4) По ночам, когда сияла полная луна, он неустанно звал ее к себе в объятья и на ложе, а днем разговаривал наедине с Юпитером Капитолийским: иногда шепотом, то наклоняясь к его уху, то подставляя ему свое, а иногда громко и даже сердито. Так, однажды слышали его угрожающие слова:
– Ты подними меня, или же я тебя… – [67]
а потом он рассказывал, что бог, наконец, его умилостивил и даже сам пригласил жить вместе с ним. После этого он перебросил мост с Капитолия на Палатин через храм божественного Августа, а затем, чтобы поселиться еще ближе, заложил себе новый дом на Капитолийском холме.
23. Агриппу он не хотел признавать или называть своим дедом из-за его безродности, и гневался, когда в речах или в стихах кто-нибудь причислял его к образам Цезарей. Он даже хвастался, будто его мать родилась от кровосмешения, которое совершил с Юлией Август; и, не довольствуясь такой клеветой на Августа, он запретил торжественно праздновать актийскую и сицилийскую победы[68] как пагубные и гибельные для римского народа. (2) Ливию Августу, свою прабабку, он не раз называл «Улиссом в женском платье», и в одном письме к сенату даже имел наглость обвинять ее в безродности, уверяя, будто дед ее по матери был декурионом из Фунд, между тем как государственные памятники ясно показывают, что Авфидий Луркон занимал высокие должности в Риме. Бабку свою Антонию, просившую у него разговора наедине, он принял только в присутствии префекта Макрона. Этим и подобными унижениями и обидами, а по мнению некоторых – и ядом, он свел ее в могилу; но и после смерти он не воздал ей никаких почестей, и из обеденного покоя любовался на ее погребальный костер. (3) Своего брата Тиберия он неожиданно казнил, прислав к нему внезапно войскового трибуна, а тестя Силана заставил покончить с собой, перерезав бритвою горло. Обвинял он их в том, что один в непогоду не отплыл с ним в бурное море[69], словно надеясь, что в случае несчастья с зятем он сам завладеет Римом, а от другого пахло лекарством, как будто он опасался, что брат его отравит. Между тем, Силан просто не выносил морской болезни и боялся трудностей плавания, а Тиберий принимал лекарство от постоянного кашля, который все больше его мучил. Что же касается Клавдия, своего дяди, то Гай оставил его в живых лишь на потеху себе.
24. Со всеми своими сестрами жил он в преступной связи[70], и на всех званых обедах они попеременно возлежали на ложе ниже его, а законная жена – выше его. Говорят, одну из них, Друзиллу, он лишил девственности еще подростком, и бабка Антония, у которой они росли, однажды застигла их вместе. Потом ее выдали за Луция Кассия Лонгина, сенатора консульского звания, но он отнял ее у мужа, открыто держал как законную жену, и даже назначил ее во время болезни наследницей своего имущества и власти. (2) Когда она умерла, он установил такой траур, что смертным преступлением считалось смеяться, купаться, обедать с родителями, женой или детьми. А сам, не в силах вынести горя, он внезапно ночью исчез из Рима, пересек Кампанию, достиг Сиракуз и с такой же стремительностью вернулся, с отросшими бородой и волосами. С этих пор все свои клятвы о самых важных предметах, даже в собрании перед народом и перед войсками, он произносил только именем божества Друзиллы[71]. (3) Остальных сестер он любил не так страстно и почитал не так сильно: не раз он даже отдавал их на потеху своим любимчикам. Тем скорее он осудил их по делу Эмилия Лепида[72] за разврат и за соучастие в заговоре против него. Он не только обнародовал их собственноручные письма, выманенные коварством и обольщением, но даже посвятил в храм Марса Мстителя с соответственной надписью три меча, приготовленные на его погибель.
25. О браках его трудно сказать, что в них было непристойнее: заключение, расторжение или пребывание в браке. Ливию Орестиллу, выходившую замуж за Гая Пизона, он сам явился поздравить, тут же приказал отнять у мужа и через несколько дней отпустил, а два года спустя отправил в ссылку, заподозрив, что она за это время опять сошлась с мужем. Другие говорят, что на самом свадебном пиру, он, лежа напротив Пизона, послал ему записку: «Не лезь к моей жене!»[73], а тотчас после пира увел ее к себе и на следующий день объявил эдиктом, что нашел себе жену по примеру Ромула и Августа[74]. (2) Лоллию Павлину, жену Гая Меммия, консуляра и военачальника, он вызвал из провинции[75], прослышав, что ее бабушка была когда-то красавицей, тотчас развел с мужем и взял в жены, а спустя немного времени отпустил, запретив ей впредь сближаться с кем бы то ни было. (3) Цезонию, не отличавшуюся ни красотой, ни молодостью, и уже родившую от другого мужа трех дочерей, он любил жарче всего и дольше всего за ее сладострастие и расточительность: зачастую он выводил ее к войскам рядом с собой, верхом, с легким щитом, в плаще и шлеме, а друзьям даже показывал ее голой. Именем супруги он удостоил ее не раньше[76], чем она от него родила, и в один и тот же день объявил себя ее мужем и отцом ее ребенка. (4) Ребенка этого, Юлию Друзиллу, он пронес по храмам всех богинь и, наконец, возложил на лоно Минервы, поручив божеству растить ее в вскармливать. Лучшим доказательством того, что это дочь его плоти, он считал ее лютый нрав: уже тогда она доходила в ярости до того, что ногтями царапала игравшим с нею детям лица и глаза.
26. После всего этого пустыми и незначительными кажутся рассказы о том, как он обращался с друзьями и близкими – с Птолемеем, сыном царя Юбы и своим родственником (он был внуком Марка Антония от дочери его Селены) и прежде всего с самим Макроном и самою Эннией, доставившими ему власть[77]: все они вместо родственного чувства и вместо благодарности за услуги награждены были жестокой смертью.
(2) Столь же мало уважения и кротости выказывал он и к сенаторам: некоторых, занимавших самые высокие должности, облаченных в тоги, он заставлял бежать за своей колесницей по нескольку миль, а за обедом стоять у его ложа в изголовье или в ногах, подпоясавшись полотном[78]. Других он тайно казнил, но продолжал приглашать их, словно они были живы, и лишь через несколько дней лживо объявил, что они покончили с собой. (3) Консулов[79], которые забыли издать эдикт о дне его рождения, он лишил должности, и в течение трех дней государство оставалось без высшей власти. Своего квестора[80], обвиненного в заговоре, он велел бичевать, сорвав с него одежду и бросив под ноги солдатам, чтобы тем было на что опираться, нанося удары.
(4) С такой же надменностью и жестокостью относился он и к остальным сословиям. Однажды, потревоженный среди ночи шумом толпы, которая заранее спешила занять места в цирке, он всех их разогнал палками: при замешательстве было задавлено больше двадцати римских всадников, столько же замужних женщин и несчетное число прочего народу. На театральных представлениях он, желая перессорить плебеев и всадников, раздавал даровые пропуска[81] раньше времени, чтобы чернь захватывала и всаднические места. (5) На гладиаторских играх иногда в палящий зной он убирал навес и не выпускал зрителей с мест; или вдруг вместо обычной пышности выводил изнуренных зверей и убогих дряхлых гладиаторов, а вместо потешных бойцов[82] – отцов семейства, самых почтенных, но обезображенных каким-нибудь увечьем. А то вдруг закрывал житницы и обрекал народ на голод.
27. Свирепость своего нрава обнаружил он яснее всего вот какими поступками. Когда вздорожал скот, которым откармливали диких зверей для зрелищ, он велел бросить им на растерзание преступников; и, обходя для этого тюрьмы, он не смотрел, кто в чем виноват, а прямо приказывал, стоя в дверях, забирать всех, «от лысого до лысого»[83]. (2) От человека, который обещал биться гладиатором за его выздоровление[84], он истребовал исполнения обета, сам смотрел, как он сражался, и отпустил его лишь победителем, да и то после долгих просьб. Того, кто поклялся отдать жизнь за него, но медлил, он отдал своим рабам – прогнать его по улицам в венках и жертвенных повязках, а потом во исполнение обета сбросить с раската[85]. (3) Многих граждан из первых сословий он, заклеймив раскаленным железом, сослал на рудничные или дорожные работы, или бросил диким зверям, или самих, как зверей, посадил на четвереньки в клетках, или перепилил пополам пилой, – и не за тяжкие провинности, а часто лишь за то, что они плохо отозвались о его зрелищах или никогда не клялись его гением. (4) Отцов он заставлял присутствовать при казни сыновей[86]; за одним из них он послал носилки, когда тот попробовал уклониться по нездоровью; другого он тотчас после зрелища казни пригласил к столу и всяческими любезностями принуждал шутить и веселиться[87]. Надсмотрщика над гладиаторскими битвами и травлями он велел несколько дней подряд бить цепями у себя на глазах, и умертвил не раньше, чем почувствовал вонь гниющего мозга. Сочинителя ателлан за стишок с двусмысленной шуткой он сжег на костре посреди амфитеатра. Один римский всадник, брошенный диким зверям, не переставал кричать, что он невинен; он вернул его, отсек ему язык и снова прогнал на арену. 28. Изгнанника, возвращенного из давней ссылки, он спрашивал, чем он там занимался; тот льстиво ответил: «Неустанно молил богов, чтобы Тиберий умер и ты стал императором, как и сбылось». Тогда он подумал, что и ему его ссыльные молят смерти, и послал по островам солдат, чтобы их всех перебить[88]. Замыслив разорвать на части одного сенатора, он подкупил несколько человек напасть на него при входе в курию с криками «враг отечества!», пронзить его грифелями и бросить на растерзание остальным сенаторам[89]; и он насытился только тогда, когда увидел, как члены и внутренности убитого проволокли по улицам и свалили грудою перед ним.
29. Чудовищность поступков он усугублял жестокостью слов. Лучшей похвальнейшей чертой своего нрава считал он, по собственному выражению, невозмутимость[90], т.е. бесстыдство. Увещаний своей бабки Антонии он не только не слушал, но даже сказал ей: «Не забывай, что я могу сделать что угодно и с кем угодно!» Собираясь казнить брата, который будто бы принимал лекарства из страха отравы, он воскликнул «Как? противоядия – против Цезаря?» Сосланным сестрам он грозил, что у него есть не только острова, но и мечи. (2) Сенатор преторского звания, уехавший лечиться в Антикиру[91], несколько раз просил отсрочить ему возвращение; Гай приказал его убить, заявив, что если не помогает чемерица, то необходимо кровопускание. Каждый десятый день, подписывая перечень заключенных, посылаемых на казнь, он говорил, что сводит свои счеты. Казнив одновременно нескольких галлов и греков, он хвастался, что покорил Галлогрецию[92]. 30. Казнить человека он всегда требовал мелкими частыми ударами, повторяя свой знаменитый приказ «Бей, чтобы он чувствовал, что умирает!» Когда по ошибке был казнен вместо нужного человека другой с тем же именем, он воскликнул «И этот того стоил». Он постоянно повторял известные слова трагедии:
Пусть ненавидят, лишь бы боялись! [93]
(2) Не раз он обрушивался на всех сенаторов вместе, обзывал их прихвостнями Сеяна, обзывал предателями матери и братьев, показывал доносы, которые будто бы сжег[94], оправдывал Тиберия, который, по его словам, поневоле свирепствовал, так как не мог не верить стольким клеветникам. Всадническое сословие поносил он всегда за страсть к театру и цирку. Когда чернь в обиду ему рукоплескала другим возницам, он воскликнул «О если бы у римского народа была только одна шея!»[95]; а когда у него требовали пощады для разбойника Тетриния, он сказал о требующих «Сами они Тетринии!» (3) Пять гладиаторов-ретиариев в туниках бились против пяти секуторов[96], поддались без борьбы и уже ждали смерти, как вдруг один из побежденных схватил свой трезубец и перебил всех победителей; Гай в эдикте объявил, что скорбит об этом кровавом побоище и проклинает всех, кто способен был на него смотреть. 31. Он даже не скрывал, как жалеет о том, что его время не отмечено никакими все народными бедствиями: правление Августа запомнилось поражением Вара, правление Тиберия – обвалом амфитеатра в Фиденах, а его правление будет забыто из-за общего благополучия; и снова он мечтал о разгроме войск, о голоде, чуме, пожарах или хотя бы о землетрясении.
32. Даже в часы отдохновения, среди пиров и забав, свирепость его не покидала ни в речах, ни в поступках. Во время закусок и попоек часто у него на глазах велись допросы и пытки по важным делам, и стоял солдат, мастер обезглавливать, чтобы рубить головы любым заключенным. В Путеолах при освящении моста – об этой его выдумке мы уже говорили – он созвал к себе много народу с берегов и неожиданно сбросил их в море, а тех, кто пытался схватиться за кормила судов, баграми и веслами отталкивал вглубь. (2) В Риме за всенародным угощением, когда какой-то раб стащил серебряную накладку с ложа, он тут же отдал его палачу, приказал отрубить ему руки, повесить их спереди на шею и с надписью, в чем его вина, провести мимо всех пирующих. Мирмиллон из гладиаторской школы бился с ним на деревянных мечах и нарочно упал перед ним, а он прикончил врага железным кинжалом и с пальмой в руках обежал победный круг. (3) При жертвоприношении он оделся помощником резника[97], а когда животное подвели к алтарю, размахнулся и ударом молота убил самого резника. Средь пышного пира он вдруг расхохотался; консулы, лежавшие рядом, льстиво стали спрашивать, чему он смеется, и он ответил: «А тому, что стоит мне кивнуть, и вам обоим перережут глотки!» 33. Забавляясь такими шутками, он однажды встал возле статуи Юпитера и спросил трагического актера Апеллеса, в ком больше величия? А когда тот замедлил с ответом, он велел хлестать его бичом, и в ответ на его жалобы приговаривал, что голос у него и сквозь стоны отличный. Целуя в шею жену или любовницу, он всякий раз говорил: «Такая хорошая шея, а прикажи я – и она слетит с плеч!» И не раз он грозился, что ужо дознается от своей милой Цезонии хотя бы под пыткой, почему он так ее любит.
34. Зависти и злобы в нем было не меньше, чем гордыни и свирепости. Он враждовал едва ли не со всеми поколениями рода человеческого. Статуи прославленных мужей, перенесенные Августом с тесного Капитолия на Марсово поле, он ниспроверг и разбил так, что их уже невозможно было восстановить с прежними надписями; а потом он и впредь запретил воздвигать живым людям статуи или скульптурные портреты, кроме как с его согласия и предложения[98]. (2) Он помышлял даже уничтожить поэмы Гомера – почему, говорил он, Платон мог изгнать Гомера из устроенного им государства[99], а он не может? Немногого не доставало ему, чтобы и Вергилия и Тита Ливия с их сочинениями и изваяниями изъять из всех библиотек: первого он всегда бранил за отсутствие таланта и недостаток учености, а второго – как историка многословного и недостоверного. Науку правоведов он тоже как будто хотел отменить, то и дело повторяя, что уж он-то, видит бог, позаботится, чтобы никакое толкование законов не перечило его воле.
35. У всех знатнейших мужей он отнял древние знаки родового достоинства – у Торквата ожерелье, у Цинцинната – золотую прядь[100], у Гнея Помпея из старинного рода – прозвище Великого. Птолемея, о котором я уже говорил, он и пригласил из его царства и принял в Риме с большим почетом, а умертвил только потому, что тот, явившись однажды к нему на бой гладиаторов, привлек к себе все взгляды блеском своего пурпурного плаща. (2) Встречая людей красивых и кудрявых, он брил им затылок, чтобы их обезобразить. Был некий Эзий Прокул, сын старшего центуриона, за огромный рост и пригожий вид прозванный Колосс-эротом[101]; его он во время зрелищ вдруг приказал согнать с места, вывести на арену, стравить с гладиатором легко вооруженным, потом с тяжело вооруженным, а когда тот оба раза вышел победителем, – связать, одеть в лохмотья, провести по улицам на потеху бабам и, наконец, прирезать. (3) Поистине не было человека такого безродного и такого убогого, которого он не постарался бы обездолить. К царю озера Неми[102], который был жрецом уже много лет, он подослал более сильного соперника. А когда Порий, колесничный гладиатор, отпускал на волю своего раба-победителя, и народ неистово рукоплескал, Гай бросился вон из амфитеатра с такой стремительностью, что наступил на край своей тоги и покатился по ступеням, негодуя и восклицая, что народ, владыка мира, из-за какого-то пустяка оказывает гладиатору больше чести, чем обожествленным правителям и даже ему самому!
36. Стыдливости он не щадил ни в себе, ни в других. С Марком Лепидом, с пантомимой Мнестером, с какими-то заложниками он, говорят, находился в постыдной связи. Валерий Катулл, юноша из консульского рода, заявлял во всеуслышанье, что от забав с императором у него болит поясница. Не говоря уже о его кровосмешении с сестрами и о его страсти к блуднице Пираллиде, ни одной именитой женщины он не оставлял в покое. (2) Обычно он приглашал их с мужьями к обеду, и когда они проходили мимо его ложа, осматривал их пристально и не спеша, как работорговец, а если иная от стыда опускала глаза, он приподнимал ей лицо своею рукою. Потом он при первом желании выходил из обеденной комнаты и вызывал к себе ту, которая больше всего ему понравилась, а вернувшись, еще со следами наслаждений на лице, громко хвалил или бранил ее, перечисляя в подробностях, что хорошего и плохого нашел он и ее теле и какова она была в постели. Некоторым в отсутствие мужей он послал от их имени развод и велел записать это в ведомости.
37. В роскоши он превзошел своими тратами самых безудержных расточителей. Он выдумал неслыханные омовения, диковинные яства и пиры – купался в благовонных маслах, горячих и холодных, пил драгоценные жемчужины, растворенные в уксусе, сотрапезникам раздавал хлеб и закуски на чистом золоте: «нужно жить или скромником, или цезарем!» – говорил он[103]. Даже деньги в немалом количестве он бросал в народ с крыши Юлиевой базилики[104] несколько дней подряд. (2) . Он построил либурнские галеры[105] в десять рядов весел, с жемчужной кормой, с разноцветными парусами, с огромными купальнями, портиками, пиршественными покоями, даже с виноградниками и плодовыми садами всякого рода: пируя в них средь бела дня, он под музыку и пенье плавал вдоль побережья Кампании. Сооружая виллы и загородные дома, он забывал про всякий здравый смысл, стараясь лишь о том, чтобы построить то, что построить казалось невозможно. (3) И оттого поднимались плотины в глубоком и бурном море, в кремневых утесах прорубались проходы, долины насыпями возвышались до гор, и горы, перекопанные, сравнивались с землей[106], – и все это с невероятной быстротой, потому что за промедление платились жизнью. Чтобы не вдаваться в подробности, достаточно сказать, что огромные состояния и среди них все наследство Тиберия Цезаря – два миллиарда семьсот миллионов сестерциев – он промотал меньше, чем в год[107].
38. Тогда, истощившись и оскудев, он занялся грабежом, прибегая к исхищреннейшим наветам, торгам и налогам. Он отказывал в римском гражданстве всем, чьи предки приобрели его для себя и для потомства, исключая лишь их сыновей – только к первому поколению относил он название «потомки»: а когда ему приносили грамоты божественного Юлия и Августа, он отбрасывал[108] их как устарелые и недействительные. Он обвинял в ложной оценке имущества всех, у кого со времени переписи состояния почему-нибудь возросли. Завещания старших центурионов[109], где не были названы наследниками ни Тиберий после его прихода к власти, ни он сам, были им уничтожены за неблагодарность; а завещания остальных граждан, о которых он слышал, будто они подумывали оставить наследство Цезарю, – как пустые и недействительные. Этим он нагнал такого страху, что даже незнакомые люди стали во всеуслышанье объявлять его сонаследником родственников, родители – сонаследником детей; а он, считая издевательством, что после такого объявления они еще продолжают жить, многим из них потом послал отравленные лакомства. (3) По таким делам он сам вел следствия, заранее назначая сумму[110], которую намерен был собрать, и не вставал с места, пока ее не достигал. Ни малейшей задержки не допускалось; однажды он одним приговором осудил больше сорока человек по самым разным обвинениям, и потом похвалялся перед Цезонией, проснувшейся после дневного сна, сколько он дела переделал, пока она отдыхала.
(4) Торги он устраивал, предлагая для распродажи все, что оставалось после больших зрелищ, сам назначал цены и взвинчивал их до того, что некоторые, принужденные к какой-нибудь покупке, теряли на ней все свое состояние и вскрывали себе вены. Известно, как однажды Апоний Сатурнин задремал па скамьях покупщиков, и Гай посоветовал глашатаю обратить внимание на этого бывшего претора, который на все кивает головой; и закончился торг не раньше, чем ему негаданно были проданы тринадцать гладиаторов за девять миллионов сестерциев. 39. Даже в Галлии он после осуждения сестер устроил распродажу их уборов, утвари, рабов и даже вольноотпущенников по небывалым ценам: эта прибыль его так прельстила, что он выписал из Рима все убранство старого двора[111], а для доставки собрал все наемные повозки и всю вьючную скотину с мельниц, так что в Риме и хлеба подчас не хватало, и в суде многие, не в силах поспеть к обещанному сроку, проигрывали свои дела. (2) Чтобы распродать эту утварь, он не жалел ни обманов ни заискиваний: то попрекал покупщиков скаредностью за то, что им не стыдно быть богаче императора, то притворно жалел, что должен уступать имущество правителей частным лицам. Однажды он узнал, что один богач из провинции заплатил двести тысяч его рабам, рассылавшим приглашения, чтобы хитростью попасть к нему на обед; он остался доволен тем, что эта честь в такой цене, и на следующий день на распродаже послал вручить богачу какую-то безделицу за двести тысяч и позвать на обед от имени самого Цезаря.
40. Налоги он собирал новые и небывалые – сначала через откупщиков, а затем, так как это было выгоднее, через преторианских центурионов и трибунов. Ни одна вещь, ни один человек не оставались без налога. За все съестное, что продавалось в городе, взималась твердая пошлина; со всякого судебного дела заранее взыскивалась сороковая часть спорной суммы, а кто отступался или договаривался без суда, тех наказывали; носильщики платили восьмую часть дневного заработка; проститутки – цену одного сношения; и к этой статье закона было прибавлено, что такому налогу подлежат и все, кто ранее занимался блудом или сводничеством, даже если они с тех пор вступили в законный брак. 41. Налоги такого рода объявлены были устно, но не вывешены письменно, и по незнанию точных слов закона часто допускались нарушения; наконец, по требованию народа, Гай вывесил закон, но написал его так мелко и повесил в таком тесном месте, чтобы никто не мог списать[112]. А чтобы не упустить никакой наживы, он устроил на Палатине лупанар: в бесчисленных комнатах, отведенных и обставленных с блеском, достойным дворца, предлагали себя замужние женщины и свободнорожденные юноши, а по рынкам и базиликам были посланы глашатаи, чтобы стар и млад шел искать наслаждений; посетителям предоставлялись деньги под проценты, и специальные слуги записывали для общего сведения имена тех, кто умножает доходы Цезаря. (2) Даже из игры в кости не погнушался он извлечь прибыль, пускаясь и на плутовство и на ложные клятвы. А однажды он уступил свою очередь[113] следующему игроку, вышел в атрий дворца и, увидев двух богатых римских всадников, проходящих мимо, приказал тотчас их схватить и лишить имущества, а потом вернулся к игре, похваляясь, что никогда не был в таком выигрыше.
42. Когда же у него родилась дочь, то он, ссылаясь уже не только на императорские, а и на отцовские заботы, стал требовать приношений на ее воспитание и приданое. Объявив эдиктом, что на новый год он ждет подарков, он в календы января встал на пороге дворца и ловил монеты, которые проходящий толпами народ всякого звания сыпал ему из горстей и подолов. Наконец, обуянный страстью почувствовать эти деньги наощупь, он рассыпал огромные кучи золотых монет по широкому полу и часто ходил по ним босыми ногами или подолгу катался по ним всем телом.
43. Войной и военными делами занялся он один только раз, да и то неожиданно. Однажды, когда он ехал в Меванию[114] посмотреть на источник и рощу Клитумна, ему напомнили, что пора пополнить окружавший его отряд батавских телохранителей[115]. Тут ему и пришло в голову предпринять поход в Германию; и без промедления, созвав отовсюду легионы и вспомогательные войска[116], произведя с великой строгостью новый повсеместный набор, заготовив столько припасов, сколько никогда не видывали, он отправился в путь. Двигался он то стремительно и быстро, так что преторианским когортам иногда приходилось вопреки обычаям вьючить знамена на мулов, чтобы догнать его, то вдруг медленно и лениво, когда носилки его несли восемь человек[117], а народ из окрестных городов должен был разметать перед ним дорогу и обрызгивать пыль. 44. Прибыв в лагеря, он захотел показать себя полководцем деятельным и строгим: легатов, которые с опозданием привели вспомогательные войска из разных мест, уволил с бесчестием, старших центурионов, из которых многим в их преклонном возрасте оставались считанные дни до отставки, он лишил звания, под предлогом их дряхлости и бессилия, а остальных выбранил за жадность и выслуженное ими жалованье сократил до шести тысяч[118].
(2) Однако за весь этот поход он не совершил ничего: только когда под его защиту бежал с маленьким отрядом Админий, сын британского царя Кинобеллина[119], изгнанный отцом, он отправил в Рим пышное донесение, будто ему покорился весь остров, и велел гонцам не слезать с колесницы[120], пока не прибудут прямо на форум, к дверям курии, чтобы только в храме Марса, перед лицом всего сената передать его консулам. 45. А потом, так как воевать было не с кем, он приказал нескольким германцам из своей охраны переправиться через Рейн, скрыться там и после дневного завтрака[121] отчаянным шумом возвестить о приближении неприятеля. Все было исполнено: тогда он с ближайшими спутниками и отрядом преторианских всадников бросается в соседний лес, обрубает с деревьев ветки и, украсив стволы наподобие трофеев[122], возвращается при свете факелов. Тех, кто не пошел за ним, он разбранил за трусость и малодушие, а спутников и участников победы наградил венками нового имени и вида: на них красовались солнце, звезды и луна, и назывались они «разведочными». (2) В другой раз он приказал забрать нескольких мальчиков-заложников из школы[123] и тайно послать их вперед, а сам, внезапно оставив званый пир, с конницей бросился за ними вслед, схватил, как беглецов, и в цепях привел назад – и в этой комедии, как всегда, он не знал меры. Когда он вернулся на пир, солдаты ему донесли, что отряд вернулся из погони; на это он им предложил, как есть, не снимая доспехов, занять места за столом, и даже произнес, ободряя их, известный стих Вергилия[124].
Будьте тверды и храните себя для грядущих успехов.
(3) И в то же время он гневным эдиктом заочно порицал сенат и народ за то, что они, между тем, как Цезарь сражается среди стольких опасностей, наслаждаются несвоевременными пирами, цирком, театром и отдыхом на прекрасных виллах.
46. Наконец, словно собираясь закончить войну, он выстроил войско на морском берегу, расставил баллисты и другие машины, и между тем, как никто не знал и не догадывался, что он думает делать, вдруг приказал всем собирать раковины в шлемы и складки одежд – это, говорил он, добыча Океана, которую он шлет Капитолию и Палатину[125]. В память победы он воздвиг высокую башню, чтобы она, как Фаросский маяк[126], по ночам огнем указывала путь кораблям. Воинам он пообещал в подарок по сотне денариев каждому и, словно это было беспредельной щедростью, воскликнул: «Ступайте же теперь, счастливые, ступайте же, богатые!».
47. После этого он обратился к заботам о триумфе. Не довольствуясь варварскими пленниками и перебежчиками, он отобрал из жителей Галлии самых высоких и, как он говорил, пригодных для триумфа, а также некоторых князей: их он приберег для торжества, заставив не только отрастить и окрасить в рыжий цвет волосы[127], но даже выучить германский язык и принять варварские имена. Триремы, на которых он выходил в Океан, было приказано почти все доставить в Рим сухим путем. А казнохранителям своим он написал, чтобы триумф они подготовили такой, какого никто не видел, но тратились бы на него как можно меньше: ведь в их распоряжении – имущество всего населения.
48. Прежде, чем покинуть провинцию, он задумал еще одну чудовищную жестокость: истребить все легионы, бунтовавшие после смерти Августа, за то, что они держали когда-то в осаде его самого, младенцем, и его отца Германика, своего полководца. Его с трудом отговорили от этого безумного намеренья, но ничем не могли удержать от желанья казнить хотя бы каждого десятого. И вот, созвав легионеров на сходку, безоружных, даже без мечей, он окружил их вооруженною конницей; (2) но заметив, что многие догадываются, в чем дело, и пробираются к своему оружию, чтобы дать отпор, он бежал со сходки и прямо направился в Рим. Теперь всю свою ненависть он обратил на сенат; чтобы пресечь столь позорные для него слухи, он осыпал сенат угрозами, жалуясь даже на то, будто ему было отказано в законном триумфе, между тем как незадолго до того сам под страхом смерти запретил назначать ему почести[128]. 49. Потому-то, когда в пути к нему явились представители высшего сословия, умоляя его поспешить, он ответил им громовым голосом: «Я приду, да, приду, и со мною – вот кто», – и похлопал по рукояти меча, висевшего на поясе. А в эдикте он объявил, что возвращается только для тех, кто его желает, – для всадников и народа; для сената же он не будет более ни гражданином, ни принцепсом. (2) Он даже запретил кому-либо из сенаторов выходить к нему навстречу. Таким-то образом, отменив или отсрочив триумф, только с овацией он в самый день своего рождения вступил в Рим.
Четыре месяца спустя он погиб, совершив великие злодеяния и замышляя еще большие. Так, он собирался переселиться в Анций[129], а потом – в Александрию, перебив сперва самых лучших мужей из обоих сословий. (3) Это не подлежит сомнению: в его тайных бумагах были найдены две тетрадки, каждая со своим заглавием – одна называлась «Меч», другая – «Кинжал»; в обоих были имена и заметки о тех, кто должен был умереть. Обнаружен был и огромный ларь, наполненный различными отравами: Клавдий потом велел бросить его в море, и зараза, говорят, была от этого такая, что волны прибивали отравленную рыбу к окрестным берегам.


Суммируя - градус безумия было куда и откуда медленно повышать. Особую радость доставляет то, что когда он принял власть, все обрадовались - предшественник его Тиберий развлекался с доносами не хуже Берии и Сталина, да и разврат учинил такой, что Тинто наше все Брасс и близко не показал. Но не долго музыка играла...
А Британский поход получился очень славный, я бы даже сказал - историчный в рамках игры). Что творил на игре напишу пожжее.

@темы: ролевое

---

Я уехал на "Калигулу. Империя невозможного". Пояса нет, сумки нет, зато флягу запаял. Это важнее.
Тиберий "Биберий" Север, глашатай арены.

@темы: ролевое

---

Внезапная Охота - 2

Посмотрев календарь Иглан, я определился со временем проведения меропринятия.
Итаак, "Внезапная охота дайме Набухацу - 2. Особенности национальной японской рыбалки" состоится
с 30 и по самое утро 31 августа сего года.
В случае хорошей погоды - в Строгинской пойме, в случае поганой - видимо у Шаца на даче.

---

про Олди для Того-сана

В воскресенье после игры, посетив с Того-саном китайский павильон и Технику-молодежи( где облизывались на кучу солдатиков-самураев), засели перекусить в мачной, ибо он не ел с самого утра, да и мне один бутербродик тоже не сильно прибавил сытости. Разговорились внезапно о литературе, из жанров в которой в наши времена важнейшим является фантастика. Внезапно оказалось что мимо него как-то прошло почти все творчество Олди. Посему, не сильно надеясь на память, я решил написать кратенький обзор творчества. Собственно, Олди, мало того что на данное время являются на мой взгляд лучшими фантастами постсоветского пространства, еще и весьма плодовиты, посему прошу простить если что забуду, или опущу.
Взлетели они в перестроечные годы, циклом "Витражи патриархов" - несколько весьма сильных фэнтези книг, довольно слабо связаных.
В параллель у них вышел "Путь меча" - фэнтези, мир пожалуй похож на то, что могло бы получиться, дойди орда до Испании. Спойлерить не буду, но читать стоит однозначно. Позже книга обрасла приквелом "Я возьму сам"- эпоха до объединения, мир - ближний арабский восток, и завершением цикла - "Дайте им умереть". Книги связывает единый мир, но и только, так что читать можно в любом порядке. Я бы начал именно с "Пути меча".
Стоит сказать про то, что Олди - гениальные(а это творческий дуэт) стилизаторы, врастающие в миры, и виртуозно играющие в них. Хотя и своих собственных, непохожих ни на что миров у них в достатке.
Из того, на что тебе стоит обратить внимание -
"Нопопэрапон, или по образу и подобию" - две сюжетные линии, одна - собременная, почти автобиографическая( для понимания - оба авторы много лет занимаются боевыми искусствами, один из них - емним - тренер), вторая - Япония 15-го века, сегунат Асикага, сюжет вьется вокруг основателя театра Но(точнее, какжется вокруг его младшего сына). Иккю как персонаж присутсвует. Есть очень правильная японская мистика, не в плане соответсвия мифам, а в плане правдивости, красоты, отношения к людям. Стоит прочесть как минимум японскую линию, она совершенно прекрасна.
"Мессия очищает диск" - не лучшая их книга, чуть-чуть слишком много стеба, современных аллюзий на всякую комп-хысь, во всяком случае по прочтении мне так казалось. Пожалуй единственная их книга с попаданцами, хотя тут переносится только сознание, и переносится из-за ошибки в круге перерождений.
Но - прекрасная стилизация под древний Китай( слегка альтернативный, впрочем, я не настолько хорошо знаю историю Китая, чтобы это точно понять). Отсюда я в свое время утащил историю со сбежавшей из ада лисой, за который должны были на "дороге Токайдо" гоняться Макс и Рудый - синий и красный черти. Шаолинь, боевые искусства, чиновники - и мистика, конечно. Годных стилизаций под китай не так много, эта - одна из них. Из прочих можно вспомнить прекрасный "Мост Птиц" Хьюарта, прекрасную сказку, маленькую историческую детскую повесть Гурьян(боже, какой был автор! Жаль, что ее книга про Японию сильно проигрывает из-за главного героя). Ну пожалуй еще Ван Гулика и Ван Зайчика. Впрочем, что-то я отвлекся... вернемся к Олди.
Трилогия "Черный Баламут" - построеная на Махабхарате. Древняя Индия, кшатрии, жрецы, ракшасы и боги. Боги как одни из, и едва ли не главные действующие лица. Полезна для ознакомления с этим древним эпосом, так как сил на освоение самой многотомной стихотворной эпической поэмой, уснащенной сложносочиненным индийским именами, и вяло издающейся в литпамятниках много лет может не хватить(да и времени несколько жалко). Трактовки-акценты могут быть смещены, плюс - одна из любимых тем автора - "эй встаньте, уходит эпоха" - а Махабхарата это конец предпоследнего века индийской мифологии, и каждый век безумней и огромней... Прочел с удовольствием, перечитывал.
Греческий цикл -
"Герой должен быть один". - Геракл, юность героя, боги и чудовища. Я полагаю "героя" лучшей книгой Олди, впрочем - возможно виноваты мифы Куна, ставшие одной из моих детских настольных книг. Плясали они во многом от "Сказаний о титанах" Голосовкера. Очень жалею, что они не попались мне в детве, а сейчас как-то не идут уже. Но надо будет сделать еще один подход к снаряду. Тема богов, старых, прежних, разных поколений богов, истоков их силы, самоощущения их, и героев, людей в жилах которых течет доля божественной крови, к которой авторы возвращались несколько раз, в этой книге раскрыта наиболее ярко.
Одиссей - дилогия. После "героя" у меня пошла плохо. Несколько другая трактовка, вызванная возможно попыткой согласовать книгу с "Диомедом" Валентинова, возможно -завышенные ожидания.
Есть еще дилогия про отца Геракла, Амфитриона, но и она, хоть и неплоха, теряется для меня на фоне "Героя". Посвящена возвышению Вакха(как минимум первая часть).

Олди относительно недавно закончили три трилогии-космооперы.
Первая - "Кукольник" очень хороша, вторая традиционно(на мой взгляд" слабее, треться трилогия - так и сяк. Интересный мир, где разные космоцивилизации - словно осколки классических цивилизаций земли - Рим, Индия, Персия, "Вудуистская" африка, причем часть из них пошла по нормальному, техногенному пути, а часть может так или иначе вырабатыавть энергию необходимую для машин, кораблей, даже лампочек сама, соблюдая те или иные запреты, или следуя каким-то ритуалам. А местные римляне, например, могут "клеймить" и использовать энергию своих работ.

Есть большой цикл фэнтези, но мне оно не нравится в силу того, что мир создавался изначально как хм... нарочито-пародийный чтоли? А сюжеты в нем оказались жесткие, серьезные. Всей номенклатуры не упомню, для ориентировки - середина - "Приют героев". Кажется к ней примыкает и дилогия "Циклоп".
Прочее обозревать не буду, много книг в соавторстве с Валентиновым или Дьяченко, есть книги не вписывающиеся куда-либо, вроде "Пасынков восьмой заповеди", Есть книги в одном мире, мало связаные между собой - вроде "Хенгисского цикла", есть даже стилизация по российскую империю. Пролистав то, что рекомендовал, если понравится добреешься и до них.

@темы: книги

---

Свиток найденый в антикварной лавке...

Сасинуки Нобухацу. Свиток найденый в лавке японского антиквара в эпоху Мэйдзи.
Подошел, значит Нобухацу-доно к своему сундуку. . Достал из него сасинуки. Примерил. Ай, какие сасинуки! Из блестящего китайского шёлка, окрашены травами с равнины Мурасаки, с красивыми складочками и поясом с помпонами, да с золотыми драконами на во все штанины. Смотрит Нобухацу, не нарадуется на свои широкие, как озеро Бива сасинуки , как вдруг, краем глаза замечает, что из сундука вываливаются гурьбой маленькие тануки с сямясенами. Обступают Нобухацу со всех сторон, играют на сямисенах, кланяются и поют:
Сасинуки Набухацу, сасинуки Набухацу
Сасинуки Набухацу, тай-да-дай-да-да…
М-да, думает Набухацу, однако… Тануки… И откуда же они такие взялись в моём сундуке? А пойду-ка я пожалуй к чайному мастеру на церемонию…
И вот заходит Набухацу в дом, присаживается с поклоном на татами, наливает ему мастер чаю, тянется он, как и положено, к сладостям, но тут с удивлением подмечает, что из черной лаковой коробочки со сластями вываливаются гурьбой на татами, ну да… - те самые маленькие тануки с семясенами. Обступают Набухацу со всех сторон, играют на семясенах, кланяются и поют:
Сасинуки Набухацу, сасинуки Набухацу
Сасинуки Набухацу, тай-да-дай-да-да…
Тут уж, конечно, не до шуток. Свет что ли клином сошелся на этих треклятых сасинуки? Да и спать, к тому же пора…
Ну, что было ночью, я даже рассказывать не буду. А только с утра Набухацу с распухшей от барсучьих песен головой, первым делом отправился со слугой на рынок, да и продал за бесценок свои красивые шаровары какому-то неулыбчивому айну. А сам одет свою парадную хакама.
А вечером, развалившись у кжарвни с чарочкой сакэ, хотел было Набухацу почитать Исэ-моногатари, как вдруг, краем глаза заметил, что из книжного шкафа вываливаются гурьбой ну да… - все те же маленькие тануки с сямясенами. Более того, на одном из тануки, Нобухацу с негодованием опознал напяленные кое-как, криво подвязаные, да ещё и наизнанку, его, Нобухацу, шаровары со складочками и и драконами! А тануки, знай себе, тренькают на семясенах, кланяются и поют ехидными голосами:
Сасинуки Набухацу, сасинуки Набухацу
Сасинуки Набухацу, тай-да-дай-да-да…
И стало Набухацу-доно вдруг как-то очень даже весело. Ну думает, глупость какая – тануки, сямисэны, песенка какая-то дикая. А может и не издеваются над ним тануки, может наоборот, пытаются привлечь к себе внимание? Ну да, и голоса у них вроде бы есть, и в терцию могут петь, и на три голоса, и акапелла, и в ноты попадают. А сасинуки… да бог с ними, с сасинуки, ну поедет Набухацу как-нибудь в Киото, напросится в гости к тэнно, а император от чистого сердца преподнесет ему в подарок новые красивые сасинуки, удобные, шелковые, а ежели хорошо попросить, то может быть и вовсе – волшебные!
И вот с такими приятными мыслями Набухацу-доно спокойно заснул и целую ночь ему снились маленькие тануки с сямисэнами, и во сне Набухацу пил вместе с ними сётю, помахивал веером и пел:
Сасинуки Набухацу, сасинуки Набухацу
Сасинуки Набухацу, тай-да-дай-да-да…

@темы: графомания, Бред

---

Кассия, напомни кого ты перевязывала моим поясом? Ерики вроде? Он не шибко дорогой, но мне дорог)
Мимодумно... интересно, куда я запихал фотоаппарат?

---

Фееричненько. На данный момент от команды отвалилось по разным причинам 4.5 человека(ибо Саглатен приедет только в сб, Тэцуко и Иглан заболели, Урсула упала с лошади. Я эту лошадь загрызу при встрече). Отвалившиеся -из самого костяка. Добавилось до 7 из которых внятности о заявке нет ащще у 3 как минимум. Бак пробит, хвост горит, полет нормальный.

@темы: ролевое

---

Давненько не брал я в руки шашечек...

Устраиваем перечет Вармашины
Варкастеры -
пСтрайкер. Как не странно, что бы там не говорили, он мне нравится. Надо пробовать больше использовать его возможности в плане стрельбы. Да и кастеркил сделать попробовать, если уж у меня с полными фоками эХейли затыкала крокодильего варкастера...
эХейли. Играть-привыкать!

Варджеки тяжелые
ОлРоуди/Айронклад. Честная моя логичная конверсия из одного в другого. Лапцы на магнитах позволяют легким движением превратить Роуди в Дефендер а тот - в Айронклад. Роуди честно зарекомендовал себя героем дня, насовершав уже много всякого. Но и Айронклад често отрабатывал свои небольшие деньги, принимая удары и меся врагов.

Дефендер. Как ни странно, пока кажется ни разу полностью не раскрыл свой потенциал. Использую чаше всего как джек Ганмагов предписаной связкой Ганмаги-Дефендер-Арлан.

Стормклад - джек, к которому никак не могу привыкнуть. Постоянно превращается в файрмагнит, и потому гибнет чаще всего до того, как успевает окупить свои очки. С удовольствием отвинтил бы ему возможность пострелять - ибо лишний пойнт, а дистанция смешная. Но - почти полностью разобрал чарактер джека Хадора. Никак не докрашу ему баннер, от чего в печали. Бегает во вполне логичной связке со стормблейдами.
Итого в строю три джека.
На будушее - подумать о Центурионе - "сиграрском сприггане" и, в меньшей мере о Тандерхеде. Последний кажется не очень хорошо дерет хайарм, а у Сигнара с толстой броней вечные проблемы.

Легкие джеки
Лансер - в поле гуляет редко, ибо Страйкер у меня чаще баффает чем роняет, и чаще всего убивается Робином едва ли не первым. Чарджер - о, отрада глаз Сигнарских воинов! Кажется не было игры, где бы он не окупил своих 4 очков, чаще же он окупает их многократно. Любимый джек моего Стажера, что и неудивительно. На его исцарапаной броне кастеркилов больше, чем на любом из представителей моей армии.
Хантер - вот у него хочется отвинтить дополнительную дистанцию контроля. Ибо чаще всего не нужна вовсе. Парирование - великолепно. Но играю им как то редко, засматриваясь на более толстый дефендер. Подозреваю, зря. Эх, к его бы бронебойности ну хоть чуть больший калибр ствола....
Минитмен - как ни странно, я кажется до сих пор не вывел его в поле ни разу.
По легким кажется тема закрыта, во всяком случае брать Файрфлай к своим Стормколлерам кажется мне осмысленным только под одним из Немо, который дает им элитность, те +1 к скиллчеку.
Отряды
Б13 Ганмагов(куда без них)
Простые ганмаги с офицером
Стормблейды(с полным аттачем) - никак не соберусь собрать оставшихся в-аттачментов.
Отряд Бумхаулера ака тарпитищще - в докрасе. Мда, эксперименты с Неметалликами просто так не проходят. Зато полный отряд добитый 4 моделями других троллей. В индеале - докупить к нему Джонаса Мердока, ибо мини-фит, и плюшки для Лонгганеров
Отряд лонгганеров - еще не брался, надо выпрямлять ружья, крастить, делать(или докупать) юнит аттач. Да, говорят они плюшевые... но две комби-стрелковые атаки на дитанцию под Страйкером до 18 дюймов? Да если с аттачем - через своих?
Механики - вы будете смеяться - трое до сих пор недокрашены.
Аяна и Хольт(карта, чуть докрасить)
Сильно, очень сильно думаю про Темпест Ганмагов( которые ганмаги на конях). Но как чугунный мост же!
Соло -
Стормколлеры
Стажер
Табуретка ака сквайр
Рейнхольт
Индиана Джонс (некрашен, несобран) - но каакой мужиг против Орд!
Руперт Карволо - задут, покрасить, распечатать карту

@темы: Настольные битвы

---

Хроники умного человека

О прошлой неделе промерил в яндекс-картах расстояние от дома до работы. 12 километров, збись подумал я. Надо попробовать завелосипедировать. Как раз и погодка после грозы была хорошая, не жаркая. Вылез я из дома, отъезжаю чуток - начинает накрапывать. Но я же умный, стремительно вдеваюсь в юаровскую сплашш-палатку, продолжаю крутить педали. Дождь усиливается. Давлю шыбче - дождь постепенно превращается в проливной ливень. Вобщем к тому моменту, когда я доехал до алексеевской, все, что торчало снизу из-под палатки стало мокрым насквозь, включая ботинки. При этом проехал я пока только километра два с половиной. На этом я задушил свою авантюрную жабу, назвернулся и втопил домой. Дождь усиливался. Итого - по самым оптимистическим прикидкам накатал я 5 км, разгонялся по компу глядя до 18 км, но средняя скорость в городско-тротуарных условиях вышла крайне низкой, ибо на дорогу я вылезать пока мягко говоря не хочу. Лисапед показал себя с лучшей стороны - тормоза отрабатывали и по мокрому вполне хорошо, также штурмовал несколько бордюрчиков, вполне душевно. Но кажется цеплял слегка цепью, что не есть хорошо. На будушее надо также прикупить ногу, ибо.

@темы: мы знатные велосипедисты и про нас..., путевые заметки

---

Их больше чем людей

Жара возбудила во мне нездоровое желание купить к Временам и Эпохам аглицкий тропический шлем. В их бытование на просторах Севастопольской я не верил, посему полез на сайт нежно нелюбимой мной Экспедиции. Шлем у них кончился(может по магазинам кто видел?), зато я принес оттуда перлов из описания товаров. Напримен гениальное "тамплиерское" кольцо -

Его особенность заключается в уникальном дизайне (собственная разработка), и в том, что оно двустороннее. Когда Вам надоет один рисунок, Вы его меняете за 5 секунд на другой.
На двустороннем кольце изображены 2 основных символа Ордена Тамплиеров: на одной стороне Крест Тамплиеров, на другой 2 всадника на одном коне.

Доподлинно известно, что орден Тамплиеров возник в Иерусалиме. Девять рыцарей крестоносцев в 1118 году основали тайный орден, дабы защитить христианских пилигримов в их паломничествах ко святым местам. Изначально он назывался "Нищие Рыцари Христа", несколько позже - "Рыцари Храма Соломона".
Это название возникло потому, что рыцари-монахи были очень нищими - у них даже была всего одна лошадь на двух человек. Недаром на печати Тамплиеров долгие века были изображены 2 всадника на одном коне.

Неплохо также и описание шлема "Центурион" -" Центурион - командир армейского подразделения, говоря современным языком, и ему, разумеется, полагались знаки отличия. Таким знаком на шлеме был роскошный красочный гребень. Гребень или щетка на шлемах римских воинов делались из конского волоса. Эти щетки также играли защитную роль от вражеских стрел. Причем шлемы с более длинными хвостами предназначались только военноначальникам"

@темы: Бред

---

Вс оказаля днем феерической долбоебичности.

матершина про

Кажется у Суматохи действительно надо брать чуть ли не письменные показания по тому, что она хочет. Ибо когда работа для трех массовиков затейников превратилась в работу для двух, причем вместо нормальных рыцарей мы должны были изображать Рыцаря и Богатыря, а я вас довезу и увезу превратилось в "доспехи привезу через час", Гномкинг резонно послал ея НАХУЙ, ибо подраться любит и умеет, а детей не умеет и не любит. Деньги мне продолжали быть нужны, и посему я принял мразматический шаг застроить на это Лютика. Окай, звоню Лютику около 12-часа, грю - лови Суматоху, хвай реквизит, ибо мне еще из Гномокинга модные сасинуки вытрясать как костюм богатыря. Встретитесь на марксистской в три. Встречаю гномокинга, все збись - еду на точку встречи, в запасе как раз доехать впритирку. Вылезаю. Лютика нет(выступать через пол-часа). Жду блеать ЧАС. До сих пор не понимаю почему не послал все НАХУи не свалил - видимо опыть общения с друзьями опаздывавшими на пару часов сказался. В процессе еше и повисла читалка. А теперь оцениете. Лютик с Суматохой не встретился, он по ее требованию записывал не нужную в сучности флешку с музычкой и искал во вьюках упелянд. Как, блеать, КАК??? Отдельный респект РЖД. Лютик берет два билета. Едем. Выходим на станции. Турникет не выпускает. В чем блеать дело? А в том, что один билет на СЛЕДУЮЩУЮ станцию, а один - на ПРЕДЫДУЩУЮ. Я ебу-ебу ебу водосточную трубу! Как, что курила кассирша, выдавая их - не ведомо! В хорошем смысле потрясен спокойствием и долготерпением родителей и детей - они продолжали тихо праздновать во дворике все это время, святые люди. Само действо прошло довольно тихо. Порвано еще пару шнурков на наручах, выяснилось что кулак в броне не лезет в умбон щита( ну, ПОЧТИ не лезет), умудрился сшибить с Лютика шлем(или он его сам уронил? ) и получить в ответку по личине совы ребром щита. Нос отделался легкой царапиной( не забыть подклеить кожу изнутри на наносник!) - лапы - традиционной парой ссадин. 14-ти килограмовая кольчуга кешно хорошо, но бл чтобы я еще раз поволок ее на спине? Ньяхуй! В ближайшую же среду снесу свою легкую сведенку на починку к Гномокингу, пусть отрабатывает. Хрен с ней что кольца летят, зато веса семь кило. Надо продумать больше игр для детей, мне самому продумать, чтобы на случай иметь возможность отработать все это самому. И - возможно - выбить из Лютика все данные по химшоу, чтобы сделать аналог в стимпанковом антураже. Без подготовки я эту дрянь в руки не возьму( а Суматоха уже дважды пыталась меня на это развести). Ну и в сумме - на двухчасовую работу потрачен бялть весь день - ибо сборы, выдвижения, долгая дорога в - в результате я дома был р-не 12 часов ночи. А из трех рублей улетело до 50 копеек на соки-дороги и прочую лабуду, и блеать КУЧА нервов. Начинаю задумываться о смысле подобного времяпроведения. Останавливает пока только то, что на выездах фонарика я проебавшись с 12 до 12 получаю те же три тысячи. Отдельная радость - по Суматохе, подрезавшей мерс, по ее заявлению пальнули. Жаль ли мне, что не попали? Суммируя2 - интересно,то, что я ЧУДОМ не послал всех друзей трехэтажными матами, должно говорить о моем экстремально спокойном характере, закаленном множеством скандалов?

@темы: То, что неприятно, путевые заметки

---

Манагеры с летночками

Едва ли не каждый день победы я все более убеждаюсь, что на составлении сетки вещания наших каналов сидят ан мас манагеры, которые еле способны нагуглить пару фильмов к празднику, а половина и на это не способна - проще пойти утащить парочку у соседей. Как следсвие, озирание программы наших тебепередач в очередной раз ввело меня в печаль и огорчение. Нет, ну правда - зачем лопатить интернет в поисках десятков, сотен гениальных наших фильмов о войне, если можно просто почесать затылок и пососать свой правый носок? Вот блять какое отношение к дню победы имеет Иван Бровкин и он же на целине? - И первый-то является достаточно средним ремейком Максима Перепелицы, а уж второй..А потом нас ждет показ всех серий Места Встречи! Я чесно сказать вобще не понимаю нафига крутить все серии подряд. Практика порочная и дурная.Первый канал почти весь день транслирует говносериал "Диверсанты. Конец войны", повествующий как смершевцы мешают нашим разведчикам. Но правда о да, они поставили в сетку еще и крашеных В бой идут и пару каких-то новых фильмов.Россия - опять сериал, теперь уже какие-то истребители(но слава богу потом дадут посмотреть Бондарчуковский Сталинград, люди вроде похваливали. Особо порадовали Рен тв и Стс -на одном беспрерывные говнобогатырские мультики а потом ВНЕЗАПНО - Ш.Холмс, который конечно моногое сделал для победы в войне. На втором - Артур с минипутами и Кунфупандо, а в завершении - "Морской бой". Блин, вы уж определитесь, господа кураторы, занимаемся мы патриатишеским воспитанием, или груши околачиваем?
Где, где блин на первых 5-6 каналах наши гениальные
Офицеры? - ну хорошо, они часты, обойдемся.
Живые и мертвые? Показали в вечер восьмого числа по звезде. А надо бы по первому. Мой дед считал его одним из лучших фильмов о войне. А дед что-то понимал, пройдя всю войну, от и до(и отслужив срочную еще до войны).
"На семи ветрах" - один из лучших наших фильмов серии"только б ты умела ждать"
"Судьбу человека" - вроде показали, но могли бы повторить и в день, каналов приблизительно дофига.
"Баллада о солдате" - где?
"Они сражались за родину" - в котором вновь одели гимнастерки многие из тех актеров, кто носил их в годы войны- как например Никулина
пронзительный "Отец солдата" где?
Самое паскудное, что набор фильмов позволяет создать при минимальном умении любое ощущение - от тяжести и беспросветности, до легкой грусти, от гордости до желания пойти и зарыться в архив, чтобы узнать где лежат те, кто не вернулся в твою деревню. Но зачем? Это же так сложно...
Для меня черно-оранжевая ленточка стала символом такого отписочного отношения к этом дню. Был бы я многотысячным блоггером, предложил бы выйти с красными бантами, но взвоют борцы со злыми коммунистами. Посему я буду копаться в грядке. А вечером подниму бокал. Я - счасливчик. Мои деды, оба - прошли от и до, и вернулись. Вернулись чудом, ибо одного, политрука, тяжело раненым вывезли из под Киева, когда еще не захлопнулся котел, а потом ординарец откопал его, контуженного, из под вывороченного взрывом пласта земли. Сообразил, где тот стоял перед взрывом. Второй успел выпрыгнуть из горящего Ли, и вернуться к своим, перейдя через линию фронта. Такие дела. С Днем Победы.

---

Глаз-алмаз

На Одессе 1946 забрел в магазин, приценился к разному - в том числе - бижутерке, изображающей ювелирку. Повертел в руках, нашел одно простенькое, незатейливое колечко, которое не блестело хромом и стекляшками, с рисунком-цветочком, налезшее на мизинец. Оно, кстати, было едва ли не самым дешевым. Ну думаю, люмень и люмень, процарапаный чем-то рисунок, заливка.... Отложил, выкупил назавтра. На фоне того что я там накупил(а я цинично вводил заработанное обратно в игру, мы-то срывались с полигона в три часа) аще незаметно. Ага. Выезд с игры. Лезу в карман, в стилстике Бильбо "а что это у меня в кармашке" достаю, вечу на пальце и начинаю дико ржать. Я в спешке игры не разглядел внимательно, но глаз не подвел - колечко оказалось серебряным, рисунок - чернение по серебру. Эстетический вкус в очередной раз не подвел.

@темы: То, что приятно

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Лежу вчера, никого не трогаю, смотрю интернетов. Вдруг слышу шур-шур. Что думаю за нафиг? Пакет самоскладывается сквознячком?Лежу дальше. Опять шуршур. Ок, я ж параноик, ри, дача, все дела. Полез смотреть. Бля! Вдоль шкафа от двери шкерится КРЫСА! Еперный театр! Ну, думаю, пошли глюки от швепса с гамбургерами. Икеевская крыса ожила, как раз цвет соответсвует. Присмотрелся - нет, блеать, натурально светленькая такая крыска. Ну думаю, ша ить забивать придется. Потом сообразил - у соседей ребенок, эти мудаки кроме аквариума могли и крысу завести. Тем более что видно - зверюга не дикая, не сильно шарахается от окрика, тупит. Взял пластиковую бутылку и наебнул по жопе, придав ускорение в сторону коридора. Жду теперь, чего соседи скажут, их или нет. Если не их - то еще ВЕСЕЛЕЕ, Блеа....

@темы: путевые заметки

---

По интернетам бзбраживают посты про то, что Россию Украинский народ незалюбил после Крыма. Ага. Положу тут себе репост от Панкратова. Про то, как славно Украину учили нас любить. d-pankratov.ru/archives/9356#more-9356

Русофобия как национальная идея
Размышления украинского «москаля» о текущем моменте
Михаил Захарчук
24.03.2014

Долго, однако, мы запрягали с украинской проблематикой. А почитай, что четверть века носом на завалинке клевали. Меж тем всё это время на Украине велась постоянная злобная антироссийская пропаганда. Цинично, методично и оголтело.

Вспоминаю покойного отца. Родился он в 1922-м – году образования СССР. В первые дни Великой Отечественной был мобилизован на фронт. Попал в окружение, но сбежал домой. Три года прожил при оккупации, «под румынами». В 1944 году его мобилизовали вторично. Под Яссами батька получил тяжелейшее ранение – два месяца практически не двигался и не разговаривал, но каким-то чудом всё же выжил. Потом ещё дважды был ранен и дважды контужен. Мы его так и похоронили с осколком крупповской стали размером в паспортную фотографию 3х4. Врачи предупреждали: начнем вынимать железку – возможен летальный исход. И умер отец просто от болезни. На его долю ещё выпал жуткий послевоенный голод 1947 года (только в нашем селе тогда случилось три факта каннибализма). Год отец просидел в тюрьме «от звонка до звонка» за банальное самогоноварение. Затем 33 года проработал учителем в Дорошовской восьмилетней школе Винницкой области. Из них 24 года настойчиво пробивался в партию. Туда его не пускал коллега-учитель. Бывший отцовский друг писал во все инстанции: таким сволочам, как Захарчук, не место в партии Ленина. Он был при оккупации, сидел в тюрьме и вообще — антисоветский элемент. Отец же рьяно стремился доказать, что он есть истинно советский человек. И, в конце концов, это ему удалось при поддержке первого секретаря Ямпольского райкома партии Героя Соцтруда Павла Лукьянчикова. (Люди постарше должны его помнить как инициатора всесоюзного почина по выращиванию 500 центнеров сахарной свеклы с каждого гектара). Так вот, когда отец заполучил-таки партбилет – заплакал. Второй раз в жизни я видел его слёзы. Первый раз — в 1958 году, когда сгорел наш дом, а мы с сестрой опять же чудом спаслись.

Выйдя на учительскую пенсию, отец ещё несколько лет проработал в колхозной строительной бригаде. А в конце 80-х стал трудиться только на собственном огороде. Всё лето потихоньку ковырялся на грядках, и всенепременно таскал за собой радиоприемник «Океан», слушая исключительно украинское радио. И через несколько лет стал националистом покруче тогдашнего одиозного депутата Хмары.

Россия превратилась для отца в имперского монстра, советская власть — в рабовладельческую, а родная Коммунистическая партия, членом которой он истово стремился стать половину жизни, — в ненавистную иезуитскую организацию.

«Всэ життя мэни знивэчылы (обезобразили), комунисты кляти!» Да что там говорить, если я, его родной сын, полковник советской, потом российской армии, стал почти олицетворением захватчика, который спит и видит, как бы прибрать к рукам бедную Украину, вновь превратив её «в колонию России». Говорил, не скрывая досады: «Бо як бы ты був справжним украинцэм, то давно вжэ пэрэйшов бы в нашу армию, як багато хлопцив тэ зробылы».

Учитель истории, к слову, не самый плохой учитель, отец, словно кем-то заколдованный, напрочь позабыл все её горькие уроки, особенно в части прошлого Украины. В наших спорах об этом и не утруждал себя никакими доказательствами. Чаще парировал мои аргументы простой, но неистовой верой в то, что «прысяга – папирець и слово пустэ», «воля Украины кращэ, чым нэволя», «а ты ниякый нэ патриот, бо нэ пышаешся тым, що украинэць!». На логичные вопросы, когда, где и кто его лично неволил – не отвечал. А когда я сказал ему однажды, что глупо гордиться национальностью, ибо, чем же в таком случае должен гордиться сын негра и чукотской девушки – тоже возможное творенье Божье, — плюнул и вышёл из хаты. В другой раз я попробовал было доказать ему, что без поддержки России украинцы как этнос (а шире – все народы, прилегавшие по периметру к России) никогда бы не выжили в силу троглодитских устремлений стран их окружавших. Скажем, о такой нации, как грузинская мы бы уже давно забыли – её бы турки элементарно стёрли с лица земли, если они, походя, вырезали более миллиона армян. И потому конкретный Богдан Хмельницкий – Богом посланный гетман, спасший украинский этнос под могучим крылом России от физического истребления. А этого великого человека сейчас «паплюжать и ганьблять» («изничтожают и презирают» — мы с отцом общались исключительно по-украински) люди, недостойные ногтя на его мизинце.

«Ты их бильшэ, слухай: ти пыхати (высокомерные) кацапы, що захотять, тэ й напышуть в истории» — «Нет, отец, это как раз написал наш с тобой земляк, чистокровный хохол Николай Иванович Костомаров в «Русской истории в жизнеописаниях ее главнейших деятелей»: «Между тем поляки нашли себе союзников в крымцах. Ислам Гирея уже не было на свете: одна малороссиянка, взятая в его гарем, отравила его в отмщение за измену её отечеству. Новый хан Махмет-Гирей, ненавистник Москвы, заключил договор с поляками. Зимой в ожидании вспомогательных татарских сил, поляки опять ворвались в Подол и начали резать русских. Местечко Буша (наша Дорошовка – напротив через речушку Мурафу – М.З.) первое испытало их месть. В этом местечке, расположенном на высокой горе и хорошо укрепленном, столпилось до 12 000 жителей обоего пола. Никакие убеждения польских военачальников Чарнецкого и Лянскоронского не подействовали на них, и когда, наконец, поляки отвели воду из пруда и напали на слабое место, русские, видя, что ничего не сделают против них, сами зажгли свои дома и начали убивать друг друга.

Женщины кидали в колодцы своих детей и сами бросались за ними. Жена убитого сотника Зивисного села на бочку пороха, сказавши: «Не хочу после милого мужа достаться игрушкой польским жолнерам», и взлетела на воздух.

Семьдесят женщин укрылись с ружьями недалеко от местечка в пещере, закрытой густым терновником. Полковник Целарий обещал им жизнь и целость имущества, если они выйдут из пещеры; но женщины отвечали им выстрелами. Целарий велел отвести воду из источника в пещеру. Женщины все потонули; ни одна не сдалась. После разорения Буши, поляки отправились по другим местечкам и селам; везде русские обоего пола защищались до последней возможности; везде поляки вырезали их, не давая пощады ни старикам, ни младенцам. В местечке Демовке происходила ужаснейшая резня там погибло 14 000 русского народа. Коронный гетман писал королю: «Горько будет вашему величеству слышать о разорении нашего государства; но иными средствами не может смириться неукротимая холопская злоба, которая до сих пор только возрастает».

Дослушав цитату, отец молча полистал томик Костомарова, убедился в моей правоте, и понуро побрёл на двор. Крыть ему, по обыкновению, было нечем, но, как говорится, принципами поступаться не желал… Хотя должен же был понять: даже самые сумасбродные, малахольные и дикие «исследователи прошлого», которых на моей родине сейчас — пруд пруди, не найдут в многовековой истории украинцев и россиян даже приблизительно таких примеров, как описанный Костомаровым. Однако с Польшей у Украины ныне дружба – не разлей вода. А с Россией – перманентная война: по газу, по нефти, по флоту, по голодомору, по праздникам, по будням, по границе, по Гоголю, по майдану, по Крыму, Донбассу и далее, по языку… Да куда ни кинь – везде, как мосол из горшка торчащий, именно и принципиально только украинский клин в соседских отношениях с россиянами. Во всех бедах прошлых, нынешних и даже возможных для большинства моих земляков виновата исключительно злая Россия. Грешен, думаю сейчас, что батько мой так и на тот свет ушёл с горестной для себя мыслью: все беды Украины от России проистекают. И наши споры с ним ровным счётом ничего здесь не решали. Я наведывался к родному очагу от силы два-три раза в год. А местная пропаганда каждодневно и люто долбила его душу и голову одними и теми же визгливыми причитаниями: пьяная Россия мешает гордой и свободолюбивой Украине стать полноправным членом западного мира.

…Минувшим летом попал я в компанию земляков. Среди нас оказался и бывший член Винницкого обкома партии. Попросил слово для третьего тоста. Ну, думаю, наверняка, воин-интернационалист в прошлом, коли о славном таком тосте печется. Однако он поднял свой бокал за… «скоришэ прыеднання Украины до складу НАТО». Пришлось мне обескураженному деликатно заметить, что Украине никогда не стать плотью НАТО… Что тут началось! Короче, пришлось нам свернуть застольное мероприятие. И я вдруг с ужасом для себя понял, что мои друзья, все как один выросшие при советской власти, воспитанные на нерушимой дружбе украинского и русского народов, все послужившие в Советской армии или Военно-Морском флоте, — все они уже готовы присоединиться «до складу НАТО». Вот какова она, сила тотального и непрерывного идеологического воздействия, против которого, положа руку на сердце, мы в России ровным счётом ничего не сделали за истекшие четверть века.

Мы печемся всем миром о национальной идее для россиян. И пока не находим её. А на Украине такая идея уже, как минимум, два десятка лет довольно исправно работает (при полном отсутствии альтернативы). И заключается она в откровенной вражде с «ненавистной Россией».

Как бы и кем бы это ни отрицалось, однако сегодня на Украине высшая политическая доблесть подавляющей части так называемой элиты тамошнего общества, самое ярое проявление патриотизма (не говоря уже о национализме) заключаются, прежде всего, во всяческом задирании с великим северным соседом. Человек может быть очень посредственным специалистом, совершенно никудышным политиком, но если он на каждом углу костерит и несет по кочкам Россию — такой на Украине ныне не пропадет.

И сегодня, сейчас давайте называть вещи своими именами, а иначе нет смысла, — большая часть простого населения Украины непоколебимо убеждена: если бы не вмешательство России, то они бы все уже давно зажили в дружной и богатой европейской семье, получали по 2-3 тысячи евро зарплаты и по 1 тысяче евро пенсии.

Нынче очень многие мои земляки (а я общаюсь с ними каждодневно) на голубом глазу полагают, что «весь народ вышёл на майдан против ненавистного ставленника Москвы Януковича». Американцы и европейцы, так усиленно лелеющие профашистский майдан – это «злостная выдумка и пропаганда Москвы». «На самом деле тех фашистов на майдане — от силы пару сотен. Ну на край — тысяча. Но вам ваше продажное телевидение кричит, что весь Киев под властью западенских фашистов». — «Может быть, вы и правы, — отвечаю, — но если в кастрюлю борща бросить ложку дерьма, то там будет уже только дерьмо». — «И як тоби нэ соромно такэ говорыты про свий народ?» — «А вам, таким «щырым» патриотам Украины не стыдно стоять на майдане рядом с фашистским отребьем?». Впрочем, на эту тему с земляками бессмысленно дискутировать. У многих из них в глазау, как у того сказочного Кая, по ледяному осколку при взгляде на Россию.

…Вернусь опять к собственной семье, ибо в ней как в капле воды отражена великая трагедия всего украинского народа за последнюю четверть века. Дом наш в Дорошовке стоял на высокой горе. Быстро стареющим родителям с каждым годом всё тяжелее было на неё взбираться. Особенно — в непогоду. Да и село наше стало тихо умирать. Тогда я дал сестре денег, она доложила своих и в 1998 году купила отцу с матерью большой кирпичный дом в селе Грузевица Хмельницкой области. С мужем прапорщиком Галя проживала в самом областном центре, в шести километрах от родителей. Радовался я за них как редко когда в жизни. Проблема, решения которой годами не просматривалось, вдруг образовалась столь замечательным образом. Беда, однако, свалилась на наши головы, откуда ждать её никто не мог. Сестра воспалилась шальной мыслью уехать на работу в Америку. «При моём медицинским образованием, — говорила с фанатичным блеском в глазах,- с моим умением делать массажи, я там за пару лет озолочусь!». Отец при этом помалкивал, а мама, словно предчувствуя горе, всхлипывая, предупреждала: «Галю, бийся Бога! Ты ж там на чужыни пропадэш. Та й що мы бэз тэбэ будэмо робыты?» Сестра о Боге уже не думала. И о родителях – тоже. Равно, как и не слушала моих увещеваний насчёт того, что за морем телушка – полушка, да рубль перевоз. Она заставила мужа заложить в банк великолепную трёхкомнатную квартиру за… 6,5 тысяч долларов! В те поры так ценилась в Хмельницком советская недвижимость. 5 тысяч уплатила, как потом оказалось, бандеровке-аферистке, которая обещала сестру транзитом отправить в США с устройством на работу в богатую семью. И – кинула Галю, как обыкновенная напёрсточница. Банк, естественно, отнял квартиру, которую прапорщику Гнаткову дала ещё советская армия.

Казалось бы, самое время было сестре окститься и остепениться – такое страшное знамение! Тем более, что и отец наш стал сильно недомогать. Но Галя уже, словно бесом, была одержима «цветущим и сияющим Западом». И как только отца не стало в начале осени 2001 года, она на следующий день после похорон нелегально отправилась в Италию на поиски счастья. Тогда миллионы украинцев ехали из нэзалэжной на заработки в Россию, другие миллионы – в Европу. Сестра уже Россию на дух не переносила. Ну да Бог ей судья. А мама наша осталась одна. Мы ей регулярно позванивали, да что толку с тех звонков. У мамы стало барахлить давление, о котором и не подозревала – болит голова и болит. И однажды её настиг смертельный удар. Которого бы никогда не случилось,уверен, если бы Галя находилась рядом. До отъезда в Италию она была старшей медсестрой в первой городской больнице. И уж, конечно бы, не позволила маме с давлением в 220 работать в жару на огороде. Но сестра моя в это же самое время ухаживала за престарелой итальянской матроной, выгребая из-под той нечистоты.

Звонит мне в день похорон: «Ти й шо, Мишка, выизжаты мэни?» — «Если приедешь завтра – увидишь свежий холмик. А через год он слегка усохнет. Вот и вся разница. Так что продолжай складировать свои евро». Последнюю свою подопечную, почти девяностолетнюю онемевшую старуху, она несколько лет удерживала между жизнью и смертью. Этому умению Гали удивлялись сын пациентки и даже местные врачи. Она мне хвасталась, с каким немыслимым трудом «сохраняет свою работу». А я с грустью и, грешен, со злостью думал: «Ты бы за мамой так ухаживала, она бы до сих пор жила. Ведь её мама — наша бабушка Докуня — умерла в 96 лет».

Двухкомнатную квартиру Галя в итоге купила, отбыв двенадцатилетнюю «барщину». А вернувшись, умудрилась в Дорошовке снять цинковое железо с нашей хаты, где мы родились и выросли. Когда я, спустя какое-то время, увидел развалины дома, который своими руками возводил – разрыдался: Господи, за что Ты так наказал мою сестру?! Сейчас мы не общаемся. Не могу слушать клинические проклятия сестры в адрес страны, где сам живу полвека…

Увы, но и моя ридна Нэнька Украина, видно, чем-то серьёзно погрешила перед Всевышним, коли Он наградил её Петлюрой, Бандерой, Кравчуком, Кучмой, Ющенко, Тимошенко, Януковичем, Тягнибоком, Кличко, Ярошем, Яценюком, Турчиновым, Музычко и прочими. Однако в своей ненависти к России нынешние политические гопники вообще явили нечто запредельное по своей дикости. И это особенно видно на примере полуфашистского майдана. Ясное дело, что оголтелых, пещерных русофобов науськивают против России не только США, но и дряхлеющая Европа. Благодаря такому коварному тандему окончательный и полный разрыв между Украиной и Россией практически уже неизбежен… «Потому что, если бы Россия не вмешивалась, — пишет мне в Инете школьная подруга, — мы бы сами разобрались со всем». — «Вы уже четверть века не можете этого сделать, ибо не знаете, чего хотите. То годами орали за нэзалэжнисть, а потом дружно кинулись в объятия Евросоюза, — отвечаю. — И на вашем майдане не было, к сожалению, ни одного русского политика. Зато толпами бродили американцы, европейцы и даже клинический галстукоед. Вы уже давно не самостоятельная страна, а всего лишь удачно разработанный заокеанский проект против России. За него и цена уплачена: 5 миллиардов долларов. Ибо лишь круглые идиоты могут думать, что голодранцы-украинцы нужны сытой Европе. Ровно, как румынские цыгане нужны Парижу». — «Ты с потрохами продался москалям, поэтому и говоришь такое о своём народе». — «У тебя есть ещё один и последний аргумент — сказать мне: сам дурак».

Обсуждать нынче с большинством украинцев создавшуюся ситуацию бессмысленно. Они качественно, злостно зомбированы. И дойдут до ума лишь тогда, когда их окончательно разденет и по миру пустит Европа.

Но мы в России должны жёстко себя спросить: что противопоставили американскому проекту? И честно себе ответить: ничего. Ровным счётом. Положа руку на сердце, признаемся: соседями-братьями никто у нас всерьёз все постперестроечные годы не занимался. Мы отдали их, захмелевших от нэзалэжности, на откуп заморским коварным троглодитам и ещё благородно возмущаемся: почему «хохлы» такие несговорчивые, хитрые и вредные?

Ведь как нам в общих чертах представляется сложившаяся ситуация в российско-украинских отношениях? Да, России, конечно бы, хотелось иметь под рукой послушного младшего брата, или сестру, или соседа-партнера — как будет угодно — хотя бы в белорусском варианте. Ну, а нет, так нет. Наш грозный медведь, в крайнем случае, запросто обойдется без Украины. Что так и есть. Апелляция к известной статистке, доказывающей взаимную экономическую интеграцию, тот факт, что «нам друг без друга прожить нельзя», на самом деле — филькина грамота и давно уже не работает. Западняне украинские это первыми и продемонстрировали. В начале девяностых они паровозы дровами топили, но «клятым москалям» не кланялись. России, стало быть, и подавно плевать на Украину с высокой колокольни. Поэтому только её так называемые государственники (Зюганов, Затулин, Жириновский, раньше Лужков, ну, ещё сто, максимум тысячу человек на огромную 150-миллионную России) что-то там суетились насчёт Севастополя и Черноморского флота. Остальному российскому населению до очень тусклой лампочки была вся скопом хохлацкая проблематика. О чём красноречиво свидетельствуют отечественные бумажные и электронные СМИ. Они освещали эту проблематику весьма и весьма скудно, спорадически. В основном, на уровне межгосударственных протокольных мероприятий или когда младшие братья что-то там учудят: на гривне портрет древнерусского князя отпечатают, назовут улицу именем Джохара Дудаева, устроят какой-нибудь очередной шабаш с участием придурков из одиозной УНА-УНСО или с серьезным видом обоснуют, что Ной, Будда, к примеру, были чистопородными украинцами. (Надо сказать, недостатка в подобных чудачествах с украинской стороны не наблюдается). Ну и всё! Дальше и глубже политологическое и философское осмысление явно нездорового, хотя и животрепещущего «российско-украинского вопроса» не развивалось в продолжение вышеуказанного периода. У нашего истэблишмента были, как говорится, заботы и поважнее. А «хохлы», что ж, перебесятся и успокоятся. Да и куда они денутся с дыркой в кармане?

Ещё когда мы первый раз вляпались с поддержкой Януковича, было ясно: не на того делаем ставку.

Ну ладно, стал он с грехом пополам президентом. Так надо было направить ему хотя бы толкового посла. Увы, у нас кроме Зурабова никого не нашлось. Нет, была ещё худшая кандидатура – Сердюков. А потом ещё удивляемся: чего так не ладятся наши дела с Украиной? Да если бы я был послом, моя палатка стояла бы на майдане с первого дня его существования. И с моих рук ели бы пончики майданутые. Меня упрекнут: так мы же выделили «немного зелени» братьям. Да, но уже под полыхающий майдан. А где это бабло было раньше? Почему оно не работало против тех же 5 американских миллиардов? Вот то-то и оно…

…За годы «нэзалэжности» с украинской стороны в российскую печатано и изустно выплеснуто столько обид, претензий, привередливых и злобных негодований, упреков, амбициозных заявлений и даже откровенных угроз, что если бы всё это каким-то мистическим образом материализовать — от России на карте мира осталось бы мокрое место. Когда бы российские СМИ и политики позволили себе хотя бы сотую долю подобного украинского жлобства — война бы точно полыхала от Москвы до Крыма. И за то же время с берегов сивого Днепра — ни единого действия обнадёживающего, поступка доброго, жеста сердечного, такого, чтобы всем стало понятно: младший брат пусть не совсем остепенился, но хотя бы перестал капризничать и привередничать по поводу и без оного. Самое печальное, что обнадеживающих симптомов в этом смысле и не наблюдается. Баланс разнообразных политических сил на Украине давно уже поддерживается, к сожалению, не идеей экономического рывка, не заботой о народном благосостоянии и не поиском какого-то кардинального осевого движения, способного восстановить коллективный здравый смысл в украинском обществе. Наоборот.

Похоже, что украинское общество продолжает плясать под дудку четырёх-пяти процентов так называемых западенцев, которые оседлали духовную жизнь огромной нации и поливают страну, неоднократно спасавшую эту нацию.

С тоской и душевной болью приходится констатировать, что на обозримом политическом украинском небосклоне и не видно пока тех самых конструктивных сил, которые могли бы повести страну по верному пути. «Партия регионов» во главе с лидером, получив места на верхней палубе государственного корабля, превратили его в свою кормушку. Про стан оранжевых и говорить не приходится. Там вообще клиника, оформленная в народном творчестве, как «оранжутаны майданутые». Что же касается коммунистов, то они никогда на Украине в особом почёте не состояли. А мудрая новая общественная сила моей многострадальной Украине ох, как нужна! Такая сила, которая смогла бы спокойно и без надрыва показать народу украинскому и величие, и тяжесть очень трудной, но всё-таки славной его совместной истории с российским народом.

Да были в прошлом ошибки и трагедии, очень тяжкие, как тот же голодомор, к примеру. А до него ещё случились: революция, гражданская война, коллективизация. Однако пострадал от всех этих катаклизмов весь советский народ, а русские люди – более прочих – им в ножки за то все остальные должны кланяться. Зато в годы Великой Отечественной войны русский и украинец шли плечом к плечу. И вместе добыли Великую Победу. Итоги которой не просто кощунственно пересматривать, а грешно на этом свете — перед всем миром, а на том – перед Богом. Потому что за неё заплачена космически непостижимая для слабого человеческого ума цена — без малого тридцать миллионов жизней советских людей! Из которых почти треть – украинцы. Таких потерь человечество не знало за всю свою цивилизованную историю.

Конечно, были среди украинцев и такие, кто сознательно или по заблуждению пошли на услужение мировому злу Гитлеру. Только даже если по-христиански сейчас их всех простить (пусть и так!), то всё равно ведь нельзя, стыдно перед теми же миром и Богом поднимать на щит их недобрые деяния. Как нельзя полагать доблестью и мазепство – худший вид предательства, потому что совершено оно было не по слабости характера, когда бы его можно простить, а по обдуманному загодя злому намерению. Что никогда прощено быть не может. И вообще нельзя строить историю молодой державы украинской на постоянных исторических мухлежах, передержках, лицемерии и непорядочности, на сплошном поклонении и возвеличивании предателей, фашистов.

Именно в этом отношении «старшими братьями» сделано до обидного мало для «образумливания младших». И уж чего «старшие» точно в упор не замечали, так это того, что за их забором на протяжении четверти века длилась против них полномасштабная идеологическая война. Они спали, как уже говорилось, посапывая. Вообще, что следовало бы предпринимать в создавшейся ситуации, которая сама ведь никогда не рассосётся? Как говорится, есть конкретное предложение: надо что-то делать! Знать бы ещё — что?

В данном конкретном случае всё осложняется ещё и тем, что, как правильно заметила выдающийся мыслитель и поэт Лина Костенко, нынешней политической элите Украины катастрофически не хватает шляхетности – это такое сложное понятие, включающее в себя благородство, высоту помыслов, честность и активное стремление к добру. Нынче эта самая элита очень смахивает на грузинскую времён Саакашвили, о которой Мераб Мамардашвили сказал: «Грузинская интеллигенция не использовала последние пять лет, чтобы сказать правду своему народу. Вместо того, чтобы бороться с уже привившимися дурными качествами – с ложно понятым патриотизмом, отсталостью, влюблённостью в себя, спесивостью, убежденностью, что мы самые хорошие, самые умные, самые красивые и никто нам не нужен, — интеллигенция подыгрывала порокам, укоренившимся в народе».

Что называется, не в бровь, а в глаз и о моих дорогих земляках. Но это, опять же, только констатация, а делать-то что?

Как донести до украинцев то незамысловатое обстоятельство, что на интеллектуально и ментально далёком Западе они всегда будут тем, чем двенадцать лет кряду являлась моя родная сестра, жившая в Италии на вполне, кстати, законных основаниях, – слугами у богатых аборигенов.

И никем иным никогда они уже не будут по определению. Какие нужны мероприятия, действия государственные и общественные, чтобы убедить опять-таки украинцев: лишь вместе с русскими они могут представлять в той же Европе силу, с которой будут считаться, а порознь их всегда будут полагать второсортными представителями слаборазвитых государств? Наконец, кто сегодня сможет поднять знамя единства двух великих славянских народов, у которых не только общая история, но и должно быть, по определению, благополучное общее будущее? Вопросы, что называется открытые.

…Россия – Земля. Украина – Луна, бывшая когда-то частью Земли, но оторвавшаяся от неё. Не исключено, что Луне хотелось бы улететь от Земли восвояси. А Земля, наверняка, желала бы избавиться от приливов и отливов, провоцируемых Луной. Но это невозможно, в силу наличия основополагающих законов физики и механики. А если бы даже такое почему-то произошло, то случился бы катаклизм непостижимой и страшной силы.

источник: stoletie.ru

@темы: То, что неприятно